Семья Ташкыран: классическая и утонченная семья из Стамбула. После гибели отца, финансовое положение в семье ухудшается и сталкивается с банкротством. Властная мать делает все, чтобы сохранить свои высокие стандарты, даже, впутывая окружающих в свои интриги. Семья Илгаз: консервативная семья, очень состоятельная и на пике своего бизнеса. Любовь между Лале, дочери Зумрут Ташкыран и Чинар, единственного сына семьи Илгаз вновь сведет пути этих семей после тайной женитьбы.

Мария Хосе – простая провинциалка, которая с большим нетерпением ждет дня своей свадьбы с Алехандро Ломбардо, не подозревая, что её “Алехандро ” - в действительности Бруно, сводный брат настоящего Алехандро, который получил в наследство большое состояние. Бруно разработал план: жениться на Марии Хосе, убить Алехандро для того, чтобы его молодая «вдова» унаследовала его состояние, и поскольку он уверен, что Мария Хосе его любит, то она отдаст ему деньги. После свадьбы Бруно возвращается в свой дом в Мериде и заказывает убийство своего сводного брата. Алехандро попадает в автомобильную «аварию», и все считают его погибшим. Однако его находят крестьяне и увозят в больницу. Уверенный в успехе своего плана, Бруно симулирует свидетельство о браке между Алехандро и Марией Хосе. Его мать Виктория находит Марию Хосе и сообщает ей о смерти Алехандро. Подавленная девушка едет в Мериду на похороны, в то время как Бруно направляется в её город, рассказывает правду её отцу Дону Педро, и угрозами вынуждает стать его сообщником; потом он появляется перед Марией Хосе, чтобы убедить ее разделить с ним наследство, но девушка пугается и убегает. Бруно её преследует и заставляет вернуться к нему, уверяя, что от этого зависит жизнь её отца. Однако, вернувшись в Мериду, они узнают, что Алехандро жив. ..

Девушка Хан Со-ён страдает от прозопагнозии (невозможность узнавать лица) и поэтому решает стать затворницей. Однако её жизнь меняется, когда она начинает использовать заботливого голографического помощника Холо, чья внешность основана на разработчике Ко Нан-до. Сам прототип оказывается не таким человечным, как его цифровая копия.